Русский Жиголо

Издательство Ad Marginem представляет новый роман отца-основателя русской "гламурной литературы" Владимира Спектра, автора двух романов "Face Control" и "Наезд", а также сборника рассказов "Чья-то чужая жизнь".

44100hz публикует пятую главу из романа "Русский Жиголо":

Пробка при выезде из города, что совсем не удивительно, ведь часы показывают половину седьмого. Я смотрю по сторонам. Такое впеchatление, что в Москве теперь нет ни одной машины дешевле двадцати пяти тысяч. Вот так, обеспеченные граждане возвращаются в свои загородные дома. В уютные коттеджи с каминами и спортивными залами, несколькими ванными комнатами и теплыми гаражами. Примерные домоседы, успешно оттрубившие свой рабочий день во славу новой российской экономики. И эта гребаная пробка кажется нескончаемой, но настроение не ухудшается, я улыбаюсь и сам удивляюсь – чему? Может быть, погоде? Ранняя осень, вечер, а солнце все еще светит, лучи падают на красочный рекламный плакат напротив только что построенного элитного дома. "Купи квартиру любимой" – гласит он.

Я надеваю темные очки Prada. Я думаю о гендерной (удивительно все-таки, как запоминаются такие серьезные словечки!), так вот, я думаю о гендерной политике, о роли женщин в мировой истории и о том, что у нас в стране эта роль все еще сильно принижается, и попробовали бы они повесить такой плакат где-нибудь в Нью-Йорке, их бы мигом феминистки засудили. Я думаю о том, что мне, безусловно, ближе слоган: "Купи квартиру любимому", – а еще лучше: "Обеспечь любимого", – но сколько же это времени должно пройти, прежде чем такие плакаты смогут появиться на улицах нашего города? Я думаю о том, что традиционная система, мужской шовинизм и снисходительное отношение к женщинам как к слабому полу здорово отравляют мне жизнь. А еще я хотел бы, чтобы следующим президентом России была женщина. Не сексуальная славянка a’la Тимошенко, а невзрачная, полнеющая дама ближе к шестидесяти, за бизнесом и карьерой так и не познавшая настоящей любви, так и не распробовавшая сексуальных утех, этакая печальная климактеричка. Ибо только они любят мужчин по-настоящему, на склоне лет относясь к сильному полу со всей материнской нежностью, с той особой любовью, что нередко питается мощными, но тщательно скрываемыми сексуальными расстройствами...

– Ты попьешь с нами чаю? – подает с заднего сиденья голос моя дочка Даша. Ей девять лет, она учится в частном лицее и живет с моей бывшей. – Мама сказала, что попьешь, – уточняет она.

Светка одного со мной возраста. Мы женились, когда нам было по двадцать. Мы вместе поступили учиться на первый курс в один и тот же институт, вместе утюжили у гостиницы "Россия" и вместе уже в то время тащились от The Cure и U2. Света была самой модной девочкой нашего потока, яркий маникюр и дутые куртки, Карлос Кастанеда и духовные практики, ЛСД и шампанское, ну я, впрочем, не отставал. На нашей свадьбе в ресторане "Прага" гуляли утюги и валютчики, дети дипломатов и работников Совмина, авангардные художники и artists, а столы ломились от балыков, черной икры и польских подделок итальянского Amaretto. Тогда, в бурное постперестроечное время, нам казалось, что это любовь. Может быть, так оно и было, однако странно, что с тех пор меня ни разу не посетил и намек на чувства. Скорее всего мы попросту придумали себе их. Зачем? Не знаю, возможно, по молодости, только из самого желания любить.

Мы разошлись с ней лет шесть назад, когда смысла в нашем совместном существовании уже не было. Она всегда была поглощена работой, карьерным ростом, решением стратегических задач. У нее просто не оставалось времени на выстраивание отношений. К тому же ее, видно, очень напрягало, что я никак не мог найти себя в жизни. То есть, по ее разумению, не мог. Свете хотелось видеть рядом с собой мужчину, равного ей по положению и статусу. Того, на кого можно положиться. Того, кто готов променять вольные хлеба на высокооплачиваемое рабство. Того, кто не бегает в косметические салоны. Того, кто не считает калории. И, очень может быть, того, кто не умеет мечтать. До одури, до зевоты растиражированного сильного мужчину, юродивого придурка с пластмассовыми мозгами, крепкими бицепсами, волевым подбородком и безграничным чувством ответственности. Одного только она не учла. Нужна ли такая, как она, ему? Или этот крепкий семьянин, настоящий мужчина и полный кретин предпочтет ее общество общению с инфантильной дурой, заботливой и нежной и умеющей готовить наваристые борщи? Итог мне был ясен с самого начала. В конце концов, Светлану совсем перестали интересовать межличностные отношения, и она сосредоточилась на работе. Она замкнулась, зациклилась, просто помешалась на форвардных сделках, квотах и аккредитивах. Ну, имеет право, в конце концов. Ведь теперь она пашет в Лукойле, занимает там какую-то важную должность, вроде начальника юридического отдела. Где та модная фарцовщица, за которой волочились самые звездные центровые? Что теперь она понимает в музыке и шмотках, стиле и знаковости тех или иных событий и вещей? Куда делись духовные практики вкупе с безумным латиноамериканским шарлатанством, пусть никому ненужные и идиотские, но все же бывшие неким тавром, символом, наподобие Ростеста, свидетельством юношеской наивности и искренности? Юность незаметно утекла водой сквозь пальцы, смыв безвозвратно наивность, искренность и умение радоваться окружающему тебя миру. Да ладно, бог с ним, я не претендую на оптимистическую оголтелость. Это, в конце концов, происходит со всеми, сплошь и рядом цинизм проникает в души вчерашних детей. Мы и не замечаем, как превращаемся в роботов, зацикленных на программе "воспроизводство и приумножение", в роботов-андроидов, в ходячие биологические механизмы, но важно же не оставлять попытки. Важно верить, что когда-нибудь снова станешь живым.

Увы, все это мимо. Света больше не пытается вернуться из мира машин. Почти полное отсутствие свободного времени и каких бы то ни было интересов помимо работы, безукоризненное следование деловому этикету. Высокая, стабильная зарплата, служебный автомобиль с водителем, неизменный деловой костюм от Escada и загородный дом по Ново-Рижскому направлению, куда я и везу нашу с ней дочь. В общем-то, прекрасная плата за деградацию.

– Так ты попьешь с нами чаю или нет? – ноет дочка. Не знаю, в чем дело, только чаще всего людям приходится несколько раз повторить вопрос, прежде я соблаговолю дать ответ. И ведь дело не в том, что я считаю себя пупом земли и таким образом подчеркиваю свою исключительность. Нисколько! Меня, признаться, и самого порядком бесит подобная тягомотина, вот только поделать я ничего не могу. Тут нужна работа над собой, все равно как в случае со спортивным залом. Бывает, распустишь себя, бросишь заниматься, и уже через пару месяцев ощущаешь, как твой прекрасный пресс постепенно превращается в омерзительное брюшко. Еще месяц-другой расслабухи, и брюшко превратится в самое натуральное пузо. В итоге все же находишь силы взять себя в руки, злобно швыряешь в багажник сумку со спортивной формой и кроссовками и тащишься в зал. Я вспоминаю вдруг свой давний роман с одной дамой, женой замминистра и близкой подругой Оли Слуцкер. Вот тогда мне не надо было париться, выкруживая себе абонемент в Word Class подешевле. Моя подруга была просто помешана на фитнесе, мы ходили в клуб по три-четыре раза в неделю, я лично знал всех тамошних знаменитостей и даже с парой депутатов был на короткой ноге. Она умерла от разрыва сердца, через пару месяцев после того как мы расстались, старое натруженное сердце не выдержало нагрузки, и мне ее жаль...

– Пап, – ноет Даша, – ну, пап!
Иногда это становится совсем не выносимым.
– Обязательно, – говорю я, – безусловно.

Пить чай в компании бывшей жены... Я не то чтобы не люблю подобный способ скоротать время, просто в какой-то момент начинает закрадываться в голову шальная мысль, что мне все только показалось, развода не было, мы так и живем вместе. Каждое утро Света уезжает на работу. По дороге она отвозит Дашу, и я остаюсь дома один. Так было почти каждый день, за исключением выходных и праздников, ну или если мы уезжали в отпуск. Ровно в 6.30 аварийной сиреной выл огромный электронный будильник на комоде. Светлана просыпалась резко, словно кто-то нажимал кнопку "power", приводя в действие систему ее жизнеобеспечения, вечером установленную на "standby". Я не помню ни одного случая, чтобы она проспала. Мало того, я не помню ни одного дня, чтобы она заболела. Отлаженный, сложный механизм, работающий как часы. Высокотехнологичная японская разработка. Секретный проект фирмы Sony. Специально для достижения лучших результатов в корпоративной среде. Она всегда была поглощена работой, карьерой, своим материальным ростом и репутацией холдинга, которым она жила. А что касается меня... Что до меня, я так и не работал ни одного дня, искренне полагая, что есть масса других, более приятных способов жить безбедно. Находиться на уровне. Это все, что мне было нужно от жизни.

Друзья, приятели, просто знакомые, и женщины, сотни, целые полчища женщин. Московская тусовка, ее извечная мельтешня, личные проблемы, возведенные в ранг мировых, и мировые, низвергнутые до уровня шума, отголосков, случайным образом докатывающихся до глянцевой прессы, – все это и было моей жизнью. Вечеринка за вечеринкой, презентация сменяется показом, а по средам баня, где собираются все. Именно поэтому я и занялся организацией частных вечеринок для богатеньких лохов. Что может быть приятнее, чем дарить людям праздник? Нет, вернее сказать: "продавать".

Итак, что может быть приятнее, чем продавать лохам атмосферу? Эти-то бирюки, давно уже схапавшие свои миллионы, разучились веселиться сами по себе. Они ждут, бедные дети бюрократическо-корпоративной машины, что вот придет дипломированный специалист с целым пакетом решений в портфельчике Cartier, и тут же мигом все изменится, заискрится весельем, зажгутся улыбки красавиц, словно неоновые вывески казино на Новом Арбате. Все сразу же станет тип-топ, вплоть до самого утра, с танцами и пьяным братанием, почти по-русски, только с некоторым таким особым гламурным налетом. Ночь, упругий электронный бит, да русский размах – мне нравилось. Правда, в конце концов, оказалось, что и в этом бизнесе основная составляющая – изматывающая скучнейшая рутина. Именно поэтому у меня и не было системности, желания расширить свою деятельность. Обычно я довольствовался заказами, что поступали случайно от вышеперечисленных друзей, знакомых и женщин. Бывало, торчишь в какой-нибудь пафосной дискотеке, с тоской смотришь в глаза окружающего тебя быдла и нет-нет, а срубишь пару тыщонок. А потом и эта круговерть стала утомлять меня. Все оказалось как-то слишком мелко, как-то чересчур поверхностно. В моей жизни не осталось никакой идеи. Возможно, она и не была мне особенно нужна. Так что я забил и на эту деятельность. Я просто перестал понимать, ради чего все это. Было абсолютно ясно, что суперпромоутером мне не стать, миллионов не заработать. А на жизнь мне хватало, богатые друзья выручали. Вернее сказать, – подруги.

По будням моя бывшая жена просыпалась в 6.30. Представляешь, куколка? Вот тебе и ответ, почему мы развелись. Мы просто жили с ней в разных плоскостях, в разных измерениях. 6.30. В это время я иногда еще и не думал ложиться. Моя бывшая никогда даже не пыталась собираться бесшумно, чтобы не разбудить меня, справедливо полагая, что раз уж я не работаю, то и проблемы недосыпания у меня не существует. Вообще, все то время, что мы жили вместе, Светлана культивировала образ занятого человека, кормильца и опоры. То есть саму себя она планомерно возводила на пьедестал. Впрочем, я никогда не противился подобной постановке вопроса, меня всегда устраивала роль второго плана. Вот разве что ранние подъемы бесили. Ровно в 7.15, приняв душ и собравшись, моя дочь и жена садились завтракать, порой и я присоединялся к ним. Сонно гладил дочку по головке, сонно выслушивал наставления и поручения своей половины. Обычно она не стеснялась давать их мне, опять же справедливо полагая, что раз уж она купила мне машину, то я обязан колесить на ней по городу по хозяйским делам. Они уходили, а я снова заваливался спать и потом уже, в районе часа, включался. Я послушно сдавал грязную одежду в химчистку, закупал продукты в супермаркете и на рынке, посещал ателье и обувные мастерские, оплачивал счета... На все это обычно уходила масса времени... Итак, в 7.45 они уезжали, и я оставался один. До сих пор помню это странное, немного детское ощущение свободы, будто твои предки свалили-таки в субботу на дачу и оставили всю квартиру в твоем распоряжении. Ты сидишь в кресле и просто охуеваешь, другого слова не подобрать, именно охуеваешь, потому что никак не можешь разобраться в себе, представить, как воспользоваться этой свободой, ведь тебя обуревает сотня желаний, и все они такие противоречивые...

Да, ты можешь делать все, что душе угодно, позвать, например, в гости соседскую девочку Лену, ту, что ходит в джинсовой мини-юбке и белых полусапожках, и попытаться, пусть неуклюже, напоить ее мартини из родительского бара и совратить. И понятно, что выпьет она слишком много, и родители, сто пудов, это заметят, и придется брать огонь на себя, а вот дать, скорее всего, Лена не даст, зато будет долго блевать в туалете и, наконец, покинет тебя, бледная и недовольная, оставив грязь в уборной и сумбур в твоей голове.

Все это ясно, но разве столь яркий замысел, даже на 99% безнадежный, не стоит попытки воплотить его в жизнь? А еще можно пригласить лучшего друга и самому выпить с ним сладкого ароматизированного вина, а потом еще и виски, и, может быть, ту мерзкую настойку, что стоит в холодильнике, намеренно отпивая из всех бутылок понемногу, в слабой надежде, что родители не заметят.

Можно, в конце концов, не звать никого и, пребывая в одиночестве, выкурить одну из отцовских сигар, а потом включить привезенный из-за границы видак и смотреть вожделенную кассету из запретных, что ты давно уже заприметил в родительском шкафу, и мастурбировать, мастурбировать, да, целый день мастурбировать, лишь изредка прерываясь на чтение поэмы "Мцыри", ведь ее задали по литературе.

Странно, находясь в Светкином доме, я всегда вспоминаю детство, тот нежный возраст, когда я даже еще и не думал о том, как будет выглядеть моя будущая бывшая жена. Ощущения странные, в горле начинает першить, и это, конечно, не то чтобы грусть, но, возможно, всего лишь сиюминутная ностальгия по давно утраченному счастью...

Рейтинг: Ваша оценка

Легенда

  лучше быть не может

  потрясающе

  хорошо